Страшилки

Она сама разбиралась в медицине, и с точки зрения психиатра находила состояние доктора весьма неудовлетворительным; теперь ее так же пугало отсутствие у него интереса и энергии, как прежде – его фанатический пыл и переутомление. Неужели затянувшаяся меланхолия превратит человека некогда блестящего ума в безнадежного идиота?

Однако к концу мая произошла внезапная перемена. Потом Джорджина часто вспоминала мельчайшие детали, связанные с ней – такие незначительные, как присланная Сураме накануне коробка с алжирским почтовым штемпелем, от которой шел ужасно неприятный запах, и внезапная сильная гроза – крайне редкое для Калифорнии явление, – разразившаяся в ту ночь, когда Сурама пел свои монотонные молитвы за запертой дверью в подвале громче и напряженнее обычного.

А потом был солнечный день, и она собирала в саду цветы для столовой.

Войдя в дом, она мельком увидела своего брата в библиотеке: полностью одетый, он сидел за столом, попеременно сверяясь с заметка ... Читать дальше »

Зная это, она усматривала в бездействии своего брата некое благо, и поощряла его отдых, в котором он так отчаянно нуждался.

Восемь слуг-тибетцев бесшумно двигались по дому, как обычно, безукоризненно исполняя свои обязанности, и Джорджина следила, чтобы заведенный в доме распорядок не нарушался из-за того, что хозяин отдыхает.

Равнодушно оставив науку и стремление к успеху ради халата и комнатных шлепанцев, Кларендон позволял Джорджине обращаться с собой, как с ребенком. Он встречал ее материнские хлопоты тихой печальной улыбкой и неизменно подчинялся ее указаниям и распоряжениям. Дом окутала смутная атмосфера апатии и мечтательного блаженства. Единственный диссонанс в нее вносил Сурама. Он был по-настоящему несчастен и часто угрюмо и негодующе смотрел на светлое безмятежное лицо Джорджины. Эксперименты были его единственной радостью, и он тосковал без привычных занятий – ему нравилось хватать обреченных животных, тащить их, стиснув в руках, в клинику, и, зловеще с ... Читать дальше »

Но даже это не подействовало, и Кларендон отвечал лишь короткими, горькими, ироническими и малопонятными фразами, всем тоном показывая, как глубоко укоренились в нем отчаяние и обида.

– Закончится? Снова вспыхнет? О, разумеется, закончится! По крайней мере, они так подумают. Они будут думать что угодно, независимо от событий!

Невежественные глаза не видят ничего, и плохие работники никогда не делают открытий. Наука никогда не поворачивается лицом к таким людям. И они еще называют себя врачами! Ты только представь этого осла Джоунза моим начальником!

Ухмыльнувшись, он разразился таким дьявольским хохотом, что Джорджина вздрогнула.

Все последовавшие дни уныние безраздельно царило в доме Кларендонов.

Неутомимый ум доктора погрузился в полную и безысходную депрессию, и он наверняка отказался бы от еды, если бы Джорджина силой не заставляла его принимать пищу. Большая тетрадь с наблюдениями в закрытом виде лежала на столе в библиотеке, а мален ... Читать дальше »

И если необычной была сила, то не менее исключительной оказалась и точность этого удара: даже чемпион ринга не мог бы добиться лучшего результата. Оба – и председатель, и доктор Джоунз – были сражены наповал, один – в лицо, другой – в подбородок. Свалившись, как срубленные деревья, они неподвижно лежали на полу без сознания. Кларендон, успокоившись и совершенно овладев собой, взял шляпу и трость и вышел, чтобы присоединиться к сидевшему в лодке Сураме. Лишь когда они тронулись, доктор наконец дал словесный выход снедавшей его ужасной ярости. Затем, с перекошенным от ненависти лицом, он призвал на головы своих врагов проклятия звезд и надзвездных бездн, так что даже Сурама содрогнулся, сотворил древний знак, который не описан ни в одной книге по истории, и впервые забыл рассмеяться.

IV

Джорджина старалась, как могла, смягчить нанесенный брату удар. Он вернулся домой, истощенный морально и физически, и бросился в кресло в библиотеке. В этой сумрачной комнате его пред ... Читать дальше »

Вы разговариваете с председателем совета тюрьмы, Более того, должен сказать, что считаю вашу деятельность угрозой благополучию заключенных и должен сделать предложение о вашей отставке. С этого момента руководить будет доктор Джоунз, а если вы намерены оставаться здесь до официального решения, то будете вынуждены подчиняться ему.

Это был великий миг в жизни Уилфреда Джоунза. Больше ни разу в жизни не довелось ему пережить момента такого торжества, а потому не будем питать к нему недобрые чувства. В конце концов, он был не столько плохим, сколько мелким человеком, и мог следовать лишь кодексу мелкого человека – заботиться о себе любой ценой. Кларендон застыл, уставившись на говорившего, будто соображая, не сошел ли тот с ума, но в следующий миг торжествующее выражение на лице доктора Джоунза убедило его, что происходит действительно нечто важное. Он ответил с ледяной вежливостью.

– Вы, несомненно, именно тот, кем себя называете, сэр. Но, к счастью, меня назначил губ ... Читать дальше »

Он привык получать то, что хотел, и воображал, что удача все еще сопутствует ему.

В первую неделю марта, через день-два после принятия закона, председатель совета тюрьмы прибыл в Сан-Квентин. Кларендона не было, но доктор Джоунз с радостью провел важного посетителя (между прочим, своего собственного дядю) по огромному лазарету, включая палату для больных лихорадкой, получившей печальную известность благодаря страху и усилиям прессы. К этому времени, невольно убежденный уверенностью Кларендона, что лихорадка не заразна, Джоунз с улыбкой объяснил дяде, что бояться нечего, и предложил внимательно осмотреть пациентов и особенно жуткий скелет, который некогда был настоящим гигантом, полным сил и энергии, а теперь, как он намекнул, медленно и мучительно умирал из-за того, что Кларен-дон не хотел давать ему необходимого лекарства.

– Вы хотите сказать, – воскликнул председатель, – что доктор Кларендон отказывается дать этому человеку то, что необходимо, зная, что его можно ... Читать дальше »

Если бы новый закон был принят, это, естественным образом вылилось бы в смещение Кларендона и назначение на его место самого доктора Джоунза, а потому он развил бурную деятельность, заботясь о собственных интересах. Джоунз воплощал в себе все те черты, которых не было у Кларендона: интриган по натуре, льстивый оппортунист, служивший прежде всего своей карьере, а науке – лишь между прочим. Он был беден и жаждал занять должность с твердым окладом в противоположность богатому и независимому ученому, которого хотел вытеснить. Итак, с крысиным коварством и упорством он подкапывался под великого биолога и однажды был вознагражден радостным известием о том, что долгожданный закон прошел. С этого момента губернатор больше не мог производить назначения в государственных заведениях, и медицинское руководство СанКвентином определялось советом тюрьмы.

Кларендон был единственным, кто не замечал всей этой законодательной суматохи. Полностью поглощенный своими делами и исследованиями, он ... Читать дальше »

В этой преданной женщине было больше от Христа, чем в любом другом человеке, и перед лицом такой любви и верности он не мог больше настаивать.

Слова печали и расставания были коротки, и Джеймс, чьи голубые глаза были полны слез, едва видел сухопарого слугу, когда тот открывал перед ним ворота. Но когда они с шумом захлопнулись, он услышал тот леденящий душу смех, который так хорошо знал, и понял, что это был Сурама – Сурама, которого Джорджина называла злым гением своего брата. Удаляясь твердыми шагами, Дальтон принял решение быть настороже и немедленно предпринять решительные действия при первых же признаках беды.

III

Тем временем, эпидемия еще была у всех на устах, и Сан-Франциско охватила глубокая неприязнь к Кларендону. На самом деле случаев заболевания вне стен тюрьмы было очень мало, и почти все они приходились на беднейшие слои мексиканского населения, которое, вследствие жизни в антисанитарных условиях, являлось постоянным источником всевозможных н ... Читать дальше »

– Имею я право или нет распоряжаться своей собственной семьей, это посторонних не касается.

– Посторонних!.. И ты можешь это говорить человеку, который!.. – Дальтон чуть не задохнулся от гнева. Стальной голос доктора снова прервал его.

– Посторонний для моей семьи, а с этого момента и для моего дома. Дальтон, ваша наглость заходит слишком далеко! Прощайте, губернатор!

И Кларендон вышел из комнаты, не подав на прощанье руки.

Дальтон сидел в оцепенении, не зная, что делать, когда вошла Джорджина. По ее лицу было видно, что она говорила с братом. Дальтон порывисто схватил ее за руки.

– Ну, Джорджи, что ты скажешь? Боюсь, тебе предстоит сделать выбор между Элфи и мной. Ты знаешь, что я чувствую – знаешь, каково мне было тогда, когда я бросил вызов твоему отцу. Что ты ответишь на этот раз?

Он замолчал, и она медленно сказала:

– Джеймс, ты веришь, что я люблю тебя? Он кивнул и с надеждой сжал ее руки.

– Тогда, если ты ... Читать дальше »

Джорджина не возражала.

Она знала, что брат едва ли захочет терять в ее лице преданного управляющего, но верила, что он не будет препятствовать их счастью.

Позже в дом бодрым шагом вошел Кларендон. На лице его было написано менее угрюмое выражение, чем обычно. Дальтон, увидев в этом добрый знак, приободрился. Доктор крепко пожал ему руку и, как обычно, весело спросил:

"А, Джимми, ну как поживает политика в этом году?" Он взглянул на Джорджину, и она под каким-то предлогом ушла, а двое мужчин сели и заговорили на общие темы. Понемногу, через воспоминания об их прежней юности, Дальтон шел к своей цели, пока наконец не задал вопрос прямо:

"Элфи, я хочу жениться на Джорджине. Ты благословишь нас?" Внимательно глядя на старого друга, Дальтон увидел, как на его лицо легла тень. Темные глаза на секунду вспыхнули, а потом потухли, и в них вернулось привычное спокойствие. Итак, наука – или эгоизм – взяли верх!

– Ты просишь невозможного, Джеймс. Дж ... Читать дальше »