– Имею я право или нет распоряжаться своей собственной семьей, это посторонних не касается.
– Посторонних!.. И ты можешь это говорить человеку, который!.. – Дальтон чуть не задохнулся от гнева. Стальной голос доктора снова прервал его.
– Посторонний для моей семьи, а с этого момента и для моего дома. Дальтон, ваша наглость заходит слишком далеко! Прощайте, губернатор!
И Кларендон вышел из комнаты, не подав на прощанье руки.
Дальтон сидел в оцепенении, не зная, что делать, когда вошла Джорджина. По ее лицу было видно, что она говорила с братом. Дальтон порывисто схватил ее за руки.
– Ну, Джорджи, что ты скажешь? Боюсь, тебе предстоит сделать выбор между Элфи и мной. Ты знаешь, что я чувствую – знаешь, каково мне было тогда, когда я бросил вызов твоему отцу. Что ты ответишь на этот раз?
Он замолчал, и она медленно сказала:
– Джеймс, ты веришь, что я люблю тебя? Он кивнул и с надеждой сжал ее руки.
– Тогда, если ты меня любишь, ты немного подождешь. Не обращай внимания на грубость Альфа. Его стоит пожалеть. Я не могу сейчас рассказать тебе обо всем, но ты ведь знаешь, как я беспокоюсь. Эта его напряженная работа, ругань вокруг нее и это ужасное создание Сурама с его глазами и смехом. Я боюсь, что он не выдержит – он переутомлен больше, чем кажется со стороны. Я это вижу, потому что знаю его всю жизнь. Он меняется – медленно сгибается под своей ношей, – и он прячет это за своей резкостью. Ты понимаешь, что я хочу сказать, правда, дорогой?
Она остановилась, и Джеймс снова кивнул, прижимая ее руку к своей груди.
Потом она закончила:
– Обещай же мне, дорогой, быть терпеливым. Я должна остаться с ним.
Должна!
Дальтон какое-то время молчал, но голова его склонилась в почти священном поклоне.
|