Сначала я видел лишь кипящее варево света, но затем очертания, хотя и смутные, стали выплывать из месива, и я различил Хуан Ромеро? О Боже! я должен молчать! Само небо пришло мне на помощь, раздался жуткий грохот, словно две вселенные столкнулись в космосе, и зрелище, открывшееся мне, исчезло. Нахлынувший хаос сменился покоем забвения.
Обстоятельства этого события столь странны, что я затруднять продолжить рассказ. Все же постараюсь изложить, что последовало дальше, не пытаясь разобраться, где кончается реальность и начинается ее видимость. Я очнулся целым и невредимым у себя в постели. Красный отблеск окрасил окно. Поодаль, на столе, в кольце мужчин, среди которых был и наш лекарь, лежало безжизненное тело Хуана Ромеро. Старатели обсуждали странную смерть мексиканца, словно погрузившегося в глубокий сон; смерть, видимо, каким-то непостижимым образом связанную с ужасной вспышкой огня, упавшего на гору и сотрясшего ее. Вскрытие не пролило света на причины гибели Ромеро, ибо не выявило ничего, что могло бы помешать ему и дальше дышать земным воздухом. В обрывках глухих разговоров звучали предположения, что мы с Ромеро не спали той ночью, однако буря, пронесшаяся над Кактусовыми горами, не потревожила сон других старателей. Рабочие, рискнувшие спуститься в шахту, сообщили, что произошел обвал, запечатавший пропасть, которая накануне произвела на всех такое ужасное впечатление. Когда я поинтересовался у сторожа, слышал ли он какие-нибудь особенные звуки перед мощным разрядом грома и молнии, он упомянул завывания койота, собаки и злого горного ветра и ничего более. У меня нет оснований не верить его словам.
|