Из письма «Мелмоту» (Дональду Уондри)
(четверг, 3 ноября 1927)
Это был или пылающий закат, или поздний полдень в крошечном провинциальном городке Помпело, лежащем у подножия Пиренеев в Ближней Испании. Год, должно быть, относился ко времени поздней республики, так как провинцией управлял назначенный сенатом консул, а не пропретор Августа; до календ ноября оставался один день. К северу от маленького города вздымались холмы, окрашенные алым и золотым; сияние склоняющегося к западу солнца придавало красноватый мистический оттенок грубым недавно обтесанным камням и штукатурке зданий, окружавших пыльный форум, а также деревянным стенам амфитеатра, располагавшегося на востоке. Толпа граждан – густобровые римские поселенцы, нечесаные местные жители, а также полукровки, порожденные обеими нациями – одетая в дешевые шерстяные тоги с некоторыми вкраплениями шлемов легионеров, а также грубых плащей чернобородых людей из обитавшего в здешних местах рода васконов - заполнила мощеные улицы и форум, движимая некоей смутной и плохо определимой тревогой.
Что касается меня, то я только что сошел с носилок, которые иллирийские носильщики в спешке принесли из Калагурриса, переправившись при этом через Ибер в южном направлении. Я был провинциальным квестором по имени Люций Целий Руфус, и призвал меня проконсул Публий Скрибоний Либо, прибывший из Таррако несколько дней назад. Солдаты были пятой когортой XII легиона под командованием военного трибуна Секстия Аселлия; также из Калагурриса, где находилась его постоянная резиденция, прибыл легат всего региона Гней Бальбутий.
Причиной собрания послужил ужас, таящийся в холмах. Все городские жители были напуганы, и умоляли о прибытии из Калагурриса когорты. Пришла осенняя Ужасная Пора, и дикари в горах готовились к жутким церемониям, о которых в городе ходили лишь слухи. Это был очень древний народ, обитавший высоко в холмах; он говорил на отрывистом языке, который васконы не понимали.
|