Тебе бы следовало помогать моей работе, а не мешать ей!
– Но, Эл, – запротестовала Джорджина, – я нисколько не собираюсь мешать твоей работе. Разве я не старалась всегда помочь, сколько было в моих силах?
Я невежественна, знаю, и не могу помогать тебе по-настоящему, но, по крайней мере, я горжусь тобой и всегда старалась облегчить тебе жизнь и ради себя, и ради нашей семьи. Ты не раз говорил о моих заслугах.
Кларендон внимательно посмотрел на нее.
– Да, – сказал он отрывисто, вставая и выходя из комнаты, – ты права. Ты всегда старалась помочь, как могла. Возможно, еще будет необходимость в твоей помощи другого рода.
Джорджина последовала за ним во двор. Вдалеке за деревьями горел фонарь, и подойдя, они заметили Сураму, склонившегося над каким-то большим предметом, распростертым на земле. Кларендон коротко хмыкнул, но когда Джорджина разглядела, что это такое, она, вскрикнув, бросилась к нему. Это был Дик, огромный сенбернар, лежавший неподвижно на гравиевой дорожке, раскрыв воспаленные глаза и высунув язык.
– Он болен, Эл! – воскликнула она. – Пожалуйста, сделай же что-нибудь!
Скорее!
Доктор взглянул на Сураму, который пробормотал что-то на непонятном Джорджине языке.
– Отнеси его в клинику, – велел Кларендон. – Боюсь, Дик подхватил лихорадку.
Сурама взял Дика точно так же, как днем раньше беднягу Тсанпо, и молча потащил к зданию близ аллеи. На этот раз он не засмеялся, а посмотрел на Кларендона с настоящей тревогой. Джорджине даже показалось, что Сурама просит доктора спасти ее любимца.
Кларендон, однако, не последовал за ним, а минуту стоял на месте, затем, не торопясь, зашагал к дому. Джорджина, изумленная такой бесчувственностью, продолжала осыпать его горячими и настойчивыми мольбами, но бесполезно.
Не обращая на нее ни малейшего внимания, он пошел прямо в библиотеку и принялся читать что-то в большой старой книге, лежавшей на столе названием вниз. Она положила руку ему на плечо, но он не обернулся и не заговорил.
|