В свободных черных шелковых одеяниях жрецов религии бон, которые он выбрал для них, они выглядели в высшей степени гротескно, а какое-то холодное безмолвие и жесткость их движений усиливали окутывавшую их завесу таинственности и внушали Джорджине странное и тревожное ощущение, что она ступила на страницы "Ватека" или "1001 ночи".
Но самым необычным из челяди был главный доверенный слуга, или ассистент Сурама. Кларендон привез его с собой после долгого пребывания в Северной Африке, во время которого он изучал некоторые непонятные случаи перемежающейся лихорадки загадочных туарегов Сахары, о происхождении которых от главного племени исчезнувшей Атлантиды давно ходили слухи среди археологов. Сурама, человек огромного ума и, по-видимому, необъятной эрудиции, был таким же патологически худым, как тибетские слуги – его смуглая, похожая на пергамент кожа так плотно обтягивала оголенную макушку и безволосое лицо, что все линии черепа выступали чрезвычайно рельефно. Эффект "мертвой головы" усиливали тускло горящие глаза, посаженные так глубоко, что видны были только темные пустые глазницы. В отличие от идеального слуги он, несмотря на внешнюю бесстрастность, казалось, не прилагал усилий, чтобы скрывать свои эмоции. Напротив, его окружала неуловимая атмосфера иронии или веселья, сопровождавшаяся иногда глубоким гортанным смехом – так могла бы смеяться гигантская черепаха, только что разорвавшая на куски какого-то пушистого зверька и теперь направлявшаяся к морю. Некоторые друзья Кларендона считали, что Сурама похож на индуса высокой касты, но многие соглашались с Джорджиной (он ей не нравился), когда она говорила, что мумия фараона, если бы ее каким-то чудом оживить, была бы подходящей парой этому сардоническому скелету.
Дальтон, погруженный в тяжелые политические сражения и отделенный от интересов Востока особой независимостью старого Запада, не следил за головокружительным взлетом своего бывшего товарища; Кларендон же и подавно ничего не слыхал о губернаторе, который был
|