– Небось, довелось повстречаться с Василием Украниковым, а то и с самим графом?
– Слушайте, что вы пристали ко мне с какими-то бреднями? Или я так сильно похож на дурака?
Но мой собеседник был серьезен, как похоронное шествие.
– По всему видать, ты, парень, не из местных, – проговорил он, – раз ничего не знаешь о Дьяволовой Чащобе, полнолунии, Василии Украникове и прочей чертовщине. Рассказать тебе?
– Валяйте, – снисходительно согласился я. – Я весь внимание и ушки на макушке.
Мой легкомысленный тон несколько задел хозяина гостиницы. Укоризненно вздохнув, он принялся излагать мне историю о Дьяволовой Чащобе и ее зловещих обитателях. Нельзя сказать, чтобы это было красочное, изобилующее живописными подробностями изложение – напротив, в устах моего собеседника оно звучало довольно-таки сухо и невыразительно. Но что мне было за дело до литературного колорита этой жуткой легенды, если каких-то несколько часов тому назад я собственными глазами видел то, о чем с нотками почтительного ужаса в голосе рассказывал сейчас хозяин «Лафайет-Хауса». – Здесь, между Мейфером и Глендейлом, когда-то жили русские – у себя в стране они были нигилистами, а у нас спасались от своего правительства. Одного из них звали Василий Украников. Мужчина хоть куда – высокий, красивый, обходительный. Но как раз про него-то и шла дурная молва, что он продал свою душу дьяволу, а тот сделал его оборотнем, поедающим людей. Василий построил себе дом в лесу – до Глендейла от него было три часа ходу, а до Мейфера примерно вдвое больше. Жил он там сущим отшельником, и про него уже начали было забывать, но тут в поселке появился человек, который рассказал, что в лесу за ним гнался волк: огромный, поджарый, с горящими глазами. Этот человек так и не смог объяснить толком, каким образом ему удалось унести ноги от серого хищника, но одно он запомнил совершенно отчетливо – горящие глаза волка как две капли воды напоминали глаза Василия Украникова.
|