Затем я повернулся к соседней книжной полке и осмотрел ее скудное содержимое - Библию XVIII века; "Странствия пилигримов" примерно того же периода, иллюстрированные вычурными гравюрами и изданные составителем альманахов Исайей Томасом; основательно подгнивший громадный том "Magnalia Christi Americana" и еще несколько книг примерно такого же возраста, когда мое внимание привлек внезапно донесшийся сверху звук.
По-началу изумившись, застыв на месте и вспомнив, что я уже в следующее мгновение решил, что передвигающийся человек, скорее всего, только что очнулся после долгого сна, и потому уже с меньшим удивлением прислушивался к поскрипыванию ступеней. Поступь спускавшегося по лестнице человека была весьма тяжелой и одновременно казалась какой-то настороженной, что особенно мне не понравилось с учетом его явно внушительных габаритов. Войдя в комнату, я инстинктивно запер за собой дверь, и сейчас, после мгновения тишины, когда хозяин, очевидно, осматривал мой оставленный в прихожей велосипед, услышал, как кто-то задвигал щеколдой, после чего дверь в гостиную стала медленно открываться.
В дверном проеме показался человек столь необычной внешности, что я едва было не вскрикнул, но все же каким-то образом сдержался. Это был явно хозяин дома - старый, с белой бородой, имевший вид и телосложение, которые внушали, как ни странно, некоторое уважение. Ростом он был где-то под метр восемьдесят и, несмотря на свой возраст и явную нищету, казался крепким и энергичным. Его лицо, почти полностью сокрытое длинной бородой, которая росла чуть ли не от самых глаз, казалось неестественно румяным и не столь морщинистым, как того можно было бы ожидать. На высокий лоб падала прядь белых волос, правда, чуть поредевшая с годами. Его голубые глаза с чуть красноватыми веками ощупывали меня неожиданно пронзительным и даже пылающим взглядом. Если бы не его чудовищная неряшливость, старик, пожалуй, мог бы показаться весьма внушительной и даже важной персоной.
|