Нет, причина заключается отнюдь не в картинах, которые мне довелось увидеть в том месте, хотя, признаюсь, одних их было бы достаточно, чтобы, повторяю, закрыть Пикмэну доступ в девять десятых всех домов и клубов Бостона, и теперь вы, думаю, наконец, поняли, почему я сторонюсь метро и всевозможных подвалов. Причина заключалась совсем в ином, и обнаружил я ее на следующее утро в кармане своего плаща.
Помните, я упомянул вам ту скрутившуюся бумажку, которая была прикреплена кнопкой к краю одного из холстов в том самом подвале? Как я тогда полагал, она предназначалась для того, чтобы срисовывать с нее фон для последующего изображения на нем одного из очередных монстров. Я тогда хотел было развернуть ее и посмотреть, что именно на ней было изображено, но что-то меня отвлекло, а потому я машинально сунул ее в карман своего плаща... А вот и кофе - настоятельно рекомендую, Элиот, выпить черный.
Так вот, именно из-за той бумажки я и порвал с Пикмэном всяческие отношения. С Ричардом Антоном Пикмэном, величайшим художником из всех тех, кого я когда-либо знал, - и самым отвратительным типом, который когда-либо вырывался из оков реальной жизни, чтобы окунуться в пучину мифов и безумия. Толи он родился в неурочный и весьма порочный час, то ли каким-то образом отыскал ключи к вратам запретного - не знаю. Впрочем, сейчас это уже и неважно, поскольку он исчез - в ту самую легендарную темноту, посещать которую сам так любил... Так, давайте-ка зажжем эти свечи.
Не просите меня объяснить или хотя бы поделиться своими догадками насчет того, что именно я тогда сжег. Не спрашивайте и о том, что стояло за теми скребущимися и карабкающимися звуками, которые Пикмэну так хотелось объяснить активностью самых заурядных крыс. Видите ли, существуют, наверное, такие секреты, которые дошли до нас со времен Салема, хотя Коттон Матер рассказывал и о более странных вещах.
|