Скажу откровенно, Элиот, любой человек с улицы посчитал бы меня крутым парнем, однако от того, что я увидел на стенах той комнаты, уверяю вас, мне едва не сделалось дурно. Там были картины, которые Пикмэн никогда бы не смог написать или хотя бы выставить на Ньюбэри-стрит, - и я убедился в его правоте, когда он сказал, что "решил немного раскрепоститься"... Давайте выпьем еще, - по крайней мере, мне это просто необходимо!
Совершенно бесполезно описывать вам то, на что все это было похоже, поскольку буквально повсюду я лицезрел чудовищный, дьявольский ужас, отвратительную мерзость и чуть ли не ощущал смертельное зловоние, которое исходило буквально ото всего, к чему я мог прикоснуться. На тех полотнах не было ни намека на экзотическую технику живописи, которую можно наблюдать в работах Сиднея Сайма, или на транс-сатурнические ландшафты и лунные грибы, которыми привык леденить кровь зрителей Кларк Эштон Смит. Фоном картин Пикмэна являлись преимущественно старые кладбища, непроходимые леса, прибрежные утесы, кирпичные туннели, старинные, обшитые панелями комнаты или просто каменные склепы. Располагавшаяся неподалеку от того дома кладбищенская территория холма Коппа могла бы показаться в сравнении с увиденным лужайкой для веселых прогулок.
Все же безумие и чудовищность его картин были воплощены в фигурах, помещенных на переднем плане, поскольку в своем зловещем, демоническом мастерстве Пикмэн продолжал оставаться сторонником исключительно портретной живописи. Изображенные тела редко бывали полностью человеческими, причем последнее качество присутствовало в них в самой разной степени. Практически все существа оставались двуногими, но сверху имели неуклюжие, в чем-то даже собачьи торсы, а структура тканей большинства из них отчасти напоминала резину. Бр-р-р! Они до сих пор стоят у меня перед глазами!
То же, чем они занимались, - о, не спрашивайте меня в деталях, что это было такое. Как правило, они ели - не скажу, на чем и что именно.
|